— О, да, — в сердцах бросил Дэйр. — Даже себе во вред.

Он встал рядом с Ксилем на колени и быстро «осмотрел» его пальцами, как сделал бы любой целитель. Разница была в том, что для Дэриэлла это действие представляло собой всего лишь бесполезную привычку. Коротко ругнувшись, он вытер руки от крови платком и достал из сумки склянку с «энергетиком». Напоить бесчувственного человека не слишком-то просто, но Дэйр, казалось, даже не задумывался над своими действиями.

Когда склянка опустела, целитель все тем же платком начал оттирать кровь с лица Максимилиана — она впитывалась и сама, но слишком медленно.

Не зная, как помочь ему, я просто села рядом и попыталась поднять Ксиля, пристраивая его у себя на коленях. Кожа у Максимилиана пылала, как будто внутри он кипел. Дыхание было еле заметным, слабым и неровным. У меня сердце кольнуло от жалости.

Бедный мой князь…

— Найта… — прошептал вдруг Ксиль. Веки его оставались плотно сомкнутыми. — Найта…

А в следующую секунду я оказалась распростертой на холодных плитках арены. Острые зубы слегка прихватили кожу у основания шеи — не прокусывая, а только сжимая.

Кровь в висках застучала, как метроном, перекрывая все прочие звуки.

«Найта… — шелестел мысленный голос. — Боги, как же мне холодно…»

Резко запахло озоном. Я словно ухнула в ледяную воду. Волна чужих чувств и эмоций накатила так стремительно, что у меня уже не получалось отделять их от своих.

Эта боль — моя или его?

А холод?

А бешено колотящееся сердце — в чьей груди?

А голод, а сминающий все жар изнутри, а жадное нетерпение, а…

«Неважно».

Кажется, мы подумали это вместе.

Возвращаться к реальности было мерзко. Другого слова не подберешь. Я чувствовала себя так, словно у меня из груди вырвали половину сердца — жуткая пустота и сосущая боль. И нестерпимое, невыносимое чувство потери… А ведь Ксиль даже не окутывал меня крыльями, просто открыл мне свое сознание.

Только что он был рядом. А теперь — бесконечно далеко.

— Тише, — горячие губы Максимилиана коснулись моего виска. Я обхватила князя руками, притягивая к себе крепко-крепко. Ну и пусть он тяжелый. Зато рядом. — Сейчас пройдет, ты же знаешь. Надо только перетерпеть. Найта… маленькая моя… я тебя так люблю… тише, тише.

Через некоторое время я поняла, что плачу. Потом вспомнила, что мы лежим на арене, и Акери наверняка смотрит на нас.

Мне стало стыдно.

Ксиль усмехнулся и осторожно отер мое лицо от слез раскрытой ладонью. И тут же зашипел, как сердитый кот — выступившая во время тренировок кровь еще не впиталась до конца.

— Очень мило, — доверительно сообщил голос Акери. — Вы красиво смотритесь вместе. Я вижу, что Максимилиан уже оправился. Я рад. Я давно хочу задать тебе вопрос.

— Какой? — буркнул Ксиль, утыкаясь лицом мне в шею. Чувствую, буду щеголять по коридорам, вся измазанная в его крови… Ну и ладно.

Глаза открывать не хотелось.

Акери помедлил с вопросом, но когда наконец задал его, то он прозвучал как гром среди ясного неба:

— Ксиль, когда твой друг Дэриэлл потерял дар целителя?

Я дернулась с такой силой, что даже сбросила с себя князя. Мир поблек, словно восприятие застыло на тонкой грани между трансом и обычным моим состоянием.

Акери же продолжал говорить, будто бы ничего особенного и не произошло.

— «Как» — не спрашиваю, мои милые. Ответ очевиден, — он медленно, неторопливо обходил Дэриэлла по кругу, задумчиво склонив голову на бок. Бледные пальцы, когти на которых стали совсем короткими и неопасными, вскользь касались то плеча Дэйра, то спины… — Думаю, наш целитель… бывший целитель… поспорил с кем-нибудь из Древних, — Акери внезапно улыбнулся. — Демоны не владеют магией, как и мы, но со своей кровью способны творить удивительные вещи. О, да…

Он застыл, рассеянно поглаживая нечувствительное запястье Дэриэлла, будто оказался во власти старых воспоминаний.

Ко мне постепенно возвращалось полноценное цветовое восприятие. Тьма уходила, потому что в силе не было нужды. Акери не проявлял ни малейшей агрессии… И это успокаивало, хотя, по здравом размышлении, должно было только напугать еще сильнее.

— Зачем ты спрашиваешь? — с угрозой поинтересовался Максимилиан, поднимаясь на ноги. Движения его были не такими плавными, как обычно, как будто каждое сокращение мышц приносило князю боль. — Если хочешь развлечься — я к твоим услугам, но оставь в покое Силле, ему и так досталось.

На губах старейшины расцвела совершенно невероятная улыбка — добродушная и слегка удивленная. Я бы меньше удивилась, если бы на снегу распустилась розовая лилия, вроде тех, что растут исключительно в оранжереях.

— Ты — больше, чем развлечение, Ксиль, — в его голосе не было ни намека на иронию. Сияющие голубые глаза потускнели. — Ты — все, что имеет смысл. И мне, конечно, очень интересна судьба того, кого ты зовешь своим солнцем. Силле… — он остановился за спиной целителя и внезапно обнял его, притягивая к себе. — К тому же этот солнечный мальчик когда-то был моей куклой. Очень хорошей куклой. Мне нравилось с ним играть, — краешки его губ провокационно поднялись.

Дэриэлл, побледневший, но до сих пор по-прежнему невозмутимый, вздрогнул и попытался вырваться, но Акери легко удержал его.

— Тише, — рассмеялся он. Хотя старейшина и обращался к Дэйру, но взгляд его был устремлен на нас с князем. Я все еще не ощущала угрозы, и потому просто ожидала, как разрешится эта ситуация, не вмешиваясь. — Зачем так беспокоиться? Я ведь давно знаю, что статус целителя для тебя больше не защита, — прошептал он Дэйру в ухо, встав на мыски. — Как только увидел — сразу понял. У целителей… такой особый запах, — Акери по-кошачьи потерся щекой о плечо Дэриэлла и отступил, размыкая объятия. Аллиец в ту же секунду рванулся к нам с Максимилианом — инстинктивно, не рассуждая. Я, не отводя взгляда от Акери, нашла руку Дэйра и сжала ее, только потом осознав, что бывший целитель все равно ничего не почувствует. — А ты пах даже не аллийцем — молодым шакаи-ар, у которого едва пробудились регены. Но не волнуйся, — ободряюще улыбнулся старейшина. — Я единственный, кто знает. Другие шакаи-ар в Академии младше. Они не различают нюансов аромата. А прочих обманывает сережка, что ты носишь. Ее подарила сестра?

— Да, — с запинкой ответил Дариль непривычно высоким голосом — наверное, от волнения.

— Меренэ великолепна, — поделился своим авторитетным мнением Акери. Ксиль едва слышно фыркнул. — Но она всегда слишком любила шакаи-ар… И не любила тебя. Интересно, чем она подкупила Древнего, чтобы он лишил тебя дара, — задумчиво опустил он ресницы. — Не деньгами и не властью… это была моя цена. Демоны стоят дороже. Наверное, ты сильно ей досадил, Дэриэлл.

— Все было не так, — внезапно возразил князь и выступил вперед, словно защищая нас от старейшины. Кровь Максимилиана почти впиталась в кожу, но даже так он выглядел потрепанным. И все равно рвался в бой. Как будто привычка сражаться каждую минуту, не расслабляться никогда уже въелась в кости. — Это была не месть, а несчастный случай. В конце концов Меренэ убила Рэя. Она выбрала брата, и отец простил ей связь с Древним

— Вот и ответ на вопрос «когда». Не позже, чем месяц назад. Тогда, когда власть в Пределах перешла к великолепной Меренэ, — подвел итог старейшина, продолжая безмятежно улыбаться, будто каменный сфинкс в пустыне. Я нутром чуяла, что происходящее доставляет Акери немало удовольствия и что он специально подогревает страсти. Совсем как Ксиль, когда бывает голоден…

Может, и Акери — тоже?..

«Угадала», — безмолвно подтвердил старейшина.

Мысленный контакт с ним был удивительно ненавязчивым, почти приятным. Легко можно было бы принять Акери за собственный внутренний голос. Интересно, это особенности всех старейшин или отточенное веками мастерство?

«Склад характера, — усмехнулся Ксиль. — А еще привычка притворяться белым и пушистым. Кстати, Найта, как ты отнесешься к тому, что я сменю окраску?»